«Мы едем в Италию! Мы едем в Италию!» – эта мысль не давала нам покоя, начиная с марта, когда дирижёр объявила, что мы можем поучаствовать в международном конкурсе.
«Это не увеселительная поездка, а серьёзный конкурс!» – постоянно напоминала дирижёр Любовь Александровна Каменская. Вся весна стала для нас напряжённой порой: как только определился репертуар, каждого хориста стали «гонять» по партиям, проверять каждое произведение! «Никого не жалеем! Три ошибки – пересдача!» – объявила Любовь Александровна.
Наступил июнь, пора хоровых экзаменов осталась позади. 10 июня — долгожданное начало нашего музыкального вояжа. В моей жизни это был первый полёт на самолёте: так получилось, что за 20 с лишним лет я путешествовала только на поездах. Сказать, что я волновалась – ничего не сказать. Разом вспомнились все духовные произведения из нашего репертуара. Лишь услышав позади себя развесёлое «Облака–а–а белогривые лоша–а–адки» от дирижёра, концертмейстера и баса, немного успокоилась.
Три часа волнений — и, наконец, мы в Римини. Небольшой переезд – и мы уже в провинции Абруццо, что рядом с Пескарой. Чудесное место!
Невысокие домики, распаханные поля, оливы и лавры, сопутствующие автомобильной трассе. Размеренная жизнь небольших южных городков, нет того туристического столпотворения, которое раздражает, когда ты попадаешь в Рим. По пути в Монтесильвано, где жили хоровые коллективы, мы заехали в Лоретто – город, в котором находится Чёрная Мария (скульптор изваял статую Марии, а она со временем потемнела. Реставраторы не смогли её отбелить и не придумали ничего лучше, как покрасить статую в чёрный цвет).
Буквально на следующий день – концерт-открытие. Причём в кафедральном соборе Сан Джустино. Обстановка – эти величественные своды, распятия, образы – всё заставляло сердце сжиматься. Звук просто потрясающий! А если еще представить, что собор был построен больше тысячи лет назад! Сколько людей сюда приходили до сегодняшнего дня, сколько из них обращали глаза к лестнице, на которой мы стоим, вот также, как мы, пели…
…А какие чувства испытывал настоятель небольшой базилики в Ланчано, когда слушал русский хор? Он специально для нас, иностранцев, открыл доступ к мощам итальянской святой мученицы, хотя мог этого и не делать. Как же мы могли его отблагодарить? Только песней – «Тебе поем» Бортнянского. Она достаточно спокойная, можно даже сказать интимная. «Тебе поем, тебе благодарим», – это очень личное, это общение между человеком и Всевышним. Да, пусть слова и не понятны итальянцу, но ему понятны интонации, эмоции, которые переживают одновременно сорок хористов. Звук постепенно нарастает, поднимается к куполу и затем разносится по всей базилике. В глазах настоятеля заблестели слёзы. Я в первый раз в жизни видела, что кто-то ТАК прочувствовал наше пение. Помню, даже сначала неудомевала: почему он так отреагировал? Мы ведь не распевались, это произведение не повторяли несколько дней. Уже потом я поняла, что необязательно знать слова, понимать язык, чтобы прочувствовать переживания поющего.
О поездке в Бари – портовый город, известный тем, что в местной базилике хранятся мощи Николая Чудотворца – напишу совсем немного. Верхняя часть храма католическая, а нижняя, крипт — православная. Сундук, в котором хранятся мощи обнесён достаточно высокой решёткой, как, прочем, и старинная колонна, по преданию, если вокруг неё пройти, обязательно выйдешь замуж. Наш хор не мог не спеть перед мощами самого почитаемого в России святого. «Тебе поем» в крипте базилике – будет, что рассказать внукам на старости лет:)
А стоя напротив аббатства в городке Васто, я поняла, почему небольшая горстка монахов-бенедиктинцев живёт в уединении в старой крепости постройки еще 10-11 веков. Ответ прост – кому бы ни хотелось иметь такой вид из окна?
Теперь о самом волнительном дне нашей поездки – конкурсном выступлении. Организаторы сразу предупредили, что распеться в оперном театре Марручино не получится, поэтому наш дирижёр Любовь Александровна в 8.15 собрала нас в холле отеля. А теперь представьте себя итальянцем, приехавшим на отдых в уютный городок, в отеле которого живут только ваши соотечественники, ну, может, заезжают иногда немцы. И вот вы видите, как в холле постепенно собираются дамы в длинных, до пола, терракотовых платьях и джентельмены в строгих костюмах. Повсюду слышится незнакомая вам речь. Вдруг вся эта большая компания строится в уголочке и начинает петь! И вот, когда вы слышите «Калинку», сомнений не остаётся — это русский хор! Отдыхающим итальянцам повезло: импровизированный концерт русских артистов прямо в гостинице! Судя по тому, как они аплодировали во время «Калинки» наша распевка им понравилась!
«Понравилась бы она и судьям», – думаешь по пути в театр. За кулисами мыслей никаких, в голове пульсирует: «Вот оно! Сейчас! Сейчас!». До нашего выхода остаётся минут пять. Я смотрю на своих коллег по хору: кто-то молится, кто-то медитирует, кто-то судорожно перекладывает партитуры. В начало – духовные произведения («Господь просвещение мое», «К Богородице прилежно ныне притецем», «Херувимская»), поскольку первое выступление в номинации «Религиозная музыка». Вторая категория, которую мы также пытались покорить – традиционная музыка. К слову, в ней было заявлено наибольшее число коллективов. Почётная миссия возлагалась на Константина Карпова – он солировал в песне «Капитан» (помните? «Капитан, капитан, улыбнитесь!»). Костя неторопливо, с достоинством достаёт кепку-капитанку, расправляет, надевает на голову. Итальянцы, сидящие в зале, восклицают: «О! Команданте!»
… «Что мне жить и тужить», «Капитан», «Посеяли лён за рекою», «Амурские волны» – после каждого произведения чувствуешь облегчение, особенно, когда смотришь на дирижёра Любовь Александровну, становится спокойнее, волнение постепенно исчезает, перестаёшь думать о том, что из зала на тебя смотрит строгое жюри (а когда вспоминаешь, что одна из членов жюри, Татьяна Чиварова, – профессор Ля Скала, так вообще перекрывает весь кислород и становится невозможно выдавить из себя ни звука).
В конце выступления гвоздь нашей программы – «Калинка». В любом зале, в любой стране её встречают на подъёме, с блеском в глазах. Есть что-то в «Калинке», что заставляет всех – русских, украинцев, итальянцев, французов – хлопать в ладоши и пританцовывать в такт песне. С первых же аккордов зал начинает аплодировать. После заключительного «Э-эх!» аплодисменты перерастают в овации, раздаются крики «Браво!»
Чтобы скрасить томительное ожидание результатов, организаторы устраивают парад хоров. Наша делегация самая многочисленная. Ещё дома мы решили, что участвовать в параде в наших традиционных платьях будет и неудобно, и жарко. Поэтому форма одежды – белая: белая блузка, белая юбка и красный шарфик. Так что наша делегация не только самая многочисленная, но ещё и самая яркая. Мы проходим по улицам Кьети. Местные жители высыпали из домов и кафешек, удивлённо свешиваются с балконов. Улыбаются. Машут. А мы в ответ поём «Травушку-муравушку», «Подмосковные вечера», «Калинку». Когда наш баянист выводит первые аккорды «Цыганочки», к нам подбегают итальянцы и… присоединяются к танцу! Водят хоровод, хлопают в ладоши, улыбаются. Музыка – это та мощная сила, которая может объединить народы всего земного шара!
На обратном пути к театру Марручино, когда мы поём «Во кузнице», замечаю, что за нашим хором идёт пара – мужчина и женщина примерно 35-40 лет. Они подпевают на чистом русском языке, без акцента – земляки. А на углу одного из домов стоит женщина и поражённо смотрит. «Я тут живу и работаю уже 12 лет! И так давно не слышала русских песен! Спасибо Вам!» – после таких слов понимаешь, что ты поёшь не зря.
Наконец-то мы собираемся в театре Марручино на награждении. Сказать, что волнуемся – не сказать ничего! К счастью, ожидания оправдываются: в обеих категориях мы завоевываем дипломы! И ещё получаем специальный приз за артистизм (уж не Команданте Карпов ли тут помог?).
… И самое ожидаемое событие лета – концерт в римском Пантеоне – храме всех богов. Петь в Риме, да ещё в знаменитом Пантеоне, рядом с могилой великого Рафаэля – когда ещё в жизни выпадет такая возможность? Акустика Пантеона для небольших камерных хоров сыграла злую шутку: их попросту неслышно! Туристы, заглянувшие в этот день в храм всех богов, не понимали, что происходит, ведь звука они не слышали, поэтому и разговоры, шум, возня. «Ребята, заставим их замолчать!» – настраивает на выступление Любовь Александровна. Грянули: «Господь просвещение мое». Туристы затихли. Отчётливо слышен каждый звук, каждая нотка. Звенящие сопрано стремятся вверх, к куполу. Зрители собрались в четыре ряда (!), многие снимают наше выступление на фото- и видеокамеры. Сказать, что испытываешь сильнейшие эмоции – не сказать ни-че-го! Передать слова те ощущения практически невозможно! Слишком много всего намешалось: и традиционное предконцертное волнение, и безмятежность от того, что конкурс позади, и удивление от того, что впервые в жизни довелось выступать перед абсолютно незнакомой такой разношерстной публикой, тем более, что люди пришли посмотреть в первую очередь, на Пантеон, а не на нас!
… Когда мы уже возвращались на свои места, а слушатели провожали нас аплодисментами, мы встретились взглядом с одной женщиной. Она стояла в первом ряду. Хлопала. Когда я проходила мимо неё, а она улыбнулась и кивнула.
Я поняла, что все неудобства, будь то переодевания не в гримёрках, а в автобусе, тяжёлые ночные переезды, питание в забегаловках — это всё второстепенно.
Главное – это люди. Люди, которых наше пение заставило улыбнуться или, наоборот, всплакнуть. Через много-много лет, когда я буду рассказывать внукам, как их бабка пела в Италии, я уже не вспомню никаких неудобств, но улыбка той женщины из Пантеона останется навсегда…
