Я попала в Кордову в Страстную пятницу. Сообразила я это не сразу, а когда опомнилась – было уже поздно. Если бы только кто-нибудь намекнул, что в этот вечер я окажусь в центре самого немыслимого уличного представления…
Но, начнем по порядку. Semana Santa (Страстная неделя) традиционно отмечается в католической Испании торжественными религиозными процессиями. Традиция эта зародилась, как говорят, еще в XVI веке и символизирует путь Христа на Голгофу. Что-то подобное я раньше видела по телевизору или, может, в интернете, но никак не ожидала, что столкнусь с этим явлением вот так, нос к носу.
Добравшись до отеля, я с восторгом обнаружила, что мою комнату отделяют от Мескиты – соборной мечети Кордовы, второй по величине в мире, – каких-нибудь пять метров. Наскоро переодевшись и схватив камеру, я выскочила на улицу.
Они застали меня врасплох. Не прошло и пяти минут, а я уже стояла в толпе фанатов (не просто фанатов – а религиозных фанатов), прижатая к ограждениям, с ужасом наблюдая шествие членов Ку Клукс Клана, облаченных в белые балахоны и пурпурные колпаки. Они двигались по центральной дорожке роскошного апельсинового сада, разбитого у входа в Мескиту (ныне – римско-католический собор). Они шли медленно, опираясь на толстенные палки, пропустив вперед детей, несущих терновый венок из серебра на бархатной подушке. Тогда-то в моей голове и всплыло слово «братство».
Братствами (cofrodia) в Испании называют ритуальные общества, обслуживающие культ определенного католического святого (обычно местного патрона). В честь него братства устраивают праздники, театрализованные представления и т.п. В Страстную неделю участники шествий несут на своих плечах огромные носилки – так называемые «pasos» – украшенные цветами и дорогими тканями платформы, на которых установлены фигуры святых и изображены сцены последних дней жизни Христа.
Многие ассоциируют их с Ку Клус Кланом из-за капюшонов с прорезями для глаз, однако члены испанских братств не имеют с ним ничего общего. Согласно многовековой традиции эти облачения скрывают не только лицо, но и рост человека. Религиозное братство сродни монашескому ордену, но состоит из простых горожан, и для вступления в него требуются надежные рекомендации.
То, что происходило дальше, трудно описать: город буквально заполонили процессии людей в чуднЫх одеждах, несущих на своих плечах эти гигантские платформы. Для членов братства оказаться в числе носильщиков — высочайшая честь. Каждый из них несет в среднем тридцать килограммов. Взвалив платформу со скульптурной композицией на плечи, члены братств движутся по единому маршруту: от своего прихода до главного городского собора и обратно. Большинство шло по улице в обуви, однако среди участников процессии попадались и такие, кто решился идти босиком.
Проследив за первой процессией, несущей деву Марию в белых розах (их точно был миллион, никак не меньше), я изрядно проголодалась и решила перекусить. Не тут-то было. Улицы города в буквальном смысле были заблокированы религиозными шествиями. Как я узнала потом, пока одни братства маршируют по улицам города, другие только готовятся к процессии. И так продолжается весь вечер и всю ночь.
Справедливости ради надо сказать, что ночное шествие, когда люди в мистической средневековой одежде с огромными свечами, похожими на факелы, медленно движутся по извилистым улицам древнего города, производит фантастическое впечатление.
И хоть мне так и не удалось в тот вечер ничего съесть, спать я легла совершенно довольная в предвкушении новых открытий.
На утро я повторила свой маршрут: перешла через улицу, и, пройдя через теперь уже тихое патио Мескиты De Los Naranjos, попала в… очень странное помещение. Такое невозможно представить. Гигантский молитвенный зал мечети, чьи своды держат более тысячи колонн из яшмы, оникса, гранита и мрамора, теперь является местом христианских богослужений. Нелепо вписанный в центр зала барочный алтарь римско-католического собора не сразу заметен. Зато повсюду арабская вязь, затейливые восточные узоры и позолоченные молитвенные ниши.
Мусульман изгнали из этих стен в XIII веке, и с тех пор мечеть многократно перестраивали. Снаружи о новом предназначении свидетельствует лишь колокольня, увенчанная изваянием архангела Рафаила, — да и то, ее стены скрывают внутри себя шестиугольный минарет.
Несовместимость бросается в глаза сегодня так же, как и прежде. В 1525 году последний император Священной Римской империи Карл V, будучи проездом в Кордове, заметил, что, если бы видел здание Мескиты раньше, никогда не согласился бы на его изменение: «Вы построили то, что можно найти повсюду в другом месте, и разрушили то, что было единственным в мире». Воистину так.
Выйдя из Мескиты, я отправилась бродить по старой Кордове, размышляя о тяжелом наследии Реконкисты. В какой-то момент мое внимание привлек скромный памятник (как я тогда подумала) восточному мудрецу. И только оглядевшись, я поняла, что нахожусь в худерии, еврейском квартале, а старик в чалме и турецких тапочках оказался Мошей бен Маймоном, или Маймонидом, – еврейским философом и богословом, кодификатором законов Торы.
Духовный руководитель религиозного еврейства родился в Кордове в 1135 году. Семья его впоследствии бежала, когда евреев стали принуждать принять мусульманство, но Кордова чтит память великого раввина. Вообще, известно, что евреи жили в Кордове еще до ее завоевания мусульманами, а во времена Кордовского Халифата здесь образовался центр еврейской культуры, иудейская ученость достигла наивысшего расцвета. Одна из трех сохранившихся в Испании средневековых синагог находится именно в Кордове, стены ее покрыты надписями на иврите, датируемыми 1350 годом. Это второе по популярности место в городе, после Мескиты.
Однако воинствующее католичество не могло не взять реванш в архитектурном отношении. И в качестве символа победы над мусульманством в Кордове появился замок с гордым названием – Alcazar de los Reyes Cristianos – Замок христианских королей.
Основанием ему, как водится, послужила часть прежнего мавританского дворца, но в архитектуре его ясно прослеживаются черты европейской готики. Сам замок представляет собой строгий квадрат с выдающимися башнями, в которых хранятся предметы старины, мозаики, саркофаги, королевские архивы и т.д. Но гораздо более любопытны сады Алькасара: если сам дворец занимает площадь чуть более четырех тысяч кв.м., то его сады раскинулись на пространстве в пять с половиной гектаров!
Разумеется, христианские садовники унаследовали мавританские традиции, и сейчас в этих садах растут пальмы и кипарисы, лимонные и апельсиновые деревья, разбиты пестрые клумбы и розарии. Надо отдать должное искусству садовников Кордовского халифата: в городе, прозванном «андалузской сковородкой», где в летние месяцы температура не опускается ниже +40, суметь разбить пышные сады, которые дышат прохладой, — это заслуживает уважения.
Между прудами правильных форм и многочисленными фонтанами стоят величественные фигуры древних королей – испанских правителей, чья нога хоть раз переступала порог Алькасара.
Примечательно, что здесь супруги Фердинанд Арагосский и Изабелла Кастильская давали аудиенцию Христофору Колумбу, изложившему высочайшим особам свой проект экспедиции в Индию.
С набережной Гвалдаквивира, идущей вдоль стен Алькасара, можно попасть на Римский мост, построенный еще при Октавиане Августе. Во времена арабского владычества к нему была пристроена башня Калаорра, защищавшая въезд на мост с юга. Сегодня здесь располагается популярный в Испании Музей трех культур.
Поднявшись еще немного вдоль набережной и свернув на улицу Сан Фернандо, я попала на небольшую треугольную площадь с оригинальным фонтаном, изображающим вставшую на дыбы лошадь.
Это символ Кордовы: изящная андалузская порода с благородными формами и пышной гривой когда-то считалась самой красивой в мире. Ради этих красавиц улицы Кордовы мостили речной галькой: считалось, что на ней меньше скользят копыта лошади.
Здесь находится музей изящных искусств с очаровательным двориком, в нем собраны прекрасные работы андалузских художников эпохи барокко. Вход всего 1,5 евро.
Кордова, знаменитая крашенными известью домиками с яркими цветами на окнах, и сейчас отзывается в моих воспоминаниях восточными узорами решеток, прохладой уютных патио и тихим воркованием белых как снег голубей.
