«Люди Земли» в борьбе за свои права

Далеко за пределами больших городов, на юге самого южного континента планеты, живет народ Мапуче. С языка Мапусунгун название народа переводится как «люди Земли», а сам народ считается коренным населением современных Аргентины и Чили вместе с десятком других этнических групп.

Как и многие до колумбийские нации, мапуче потеряли большинство своих земель, а вместе с ними и базовые права во время активной колонизации и освоения территории Южной Америки. Жившие изначально в пампасах и северной Патагонии, мапуче были изгнаны на юг континента, а позже и вовсе лишены всех своих земель.

К слову, мапуче считаются единственным народом, до сих пор не покорившимся ни конкистадорам, ни криолам, ни современным государствам Чили и Аргентине.

Сильные физически и духом, мапуче всегда умели слушать природу, знали как пользоваться ее силой и никогда не стремились к богатству.

Такое идеалистическое мировоззрение и отказ от дополнительной обороны в итоге погубили мапуче.

После знаменитой в Аргентине «пустынной кампании» середины девятнадцатого века, от рук военных погибло несколько сотен тысяч коренных народов Патагонии. Некоторые народы, как шелькнам и она, исчезли навсегда. Земли победителям раздавались по следующему принципу: каждый инвестор получал столько земли, сколько он ее видел перед собой. Нетрудно догадаться, что некоторые счастливчики имели зоркое зрение…

Новые владельцы-латифундисты не замедлили воспользоваться внезапно и довольно легко полученными богатствами, и в качестве поблажек позволили коренным народам, в том числе мапуче, работать на старых землях, но практически в качестве рабов. Помимо территориальных потерь, мапуче также понесли человеческие потери среди своего населения, особенно среди мачи.

Мачи – экстрасенсы, психологи и так называемые шаманы, которые способны разговаривать с предками через сны и подсказывать стратегии войн и сражений своим товарищам. Однажды ночью отряд из пятидесяти солдат проник в лагерь мапуче и убил всех мачи. Таким образом, у мапуче отняли их психологическую силу и опору. Ну а дальше было гораздо проще бороться и с другими составляющими культуры и наследия целого народа.

Родной язык был запрещен, считаться «аборигеном» значило быть человеком второго, если не третьего сорта, традиции и привычки были искоренены и забыты на долгое время…

Лишь в 1994 году в поправках к конституции Аргентины мапуче в числе остальных «аборигенов» страны были признаны как граждане страны, и вместе с признанием получили право на свои исконные земли, на свободу, образование и здравоохранение. Звучит как прекрасное завершение голливудского фильма, однако поправки в конституции фактически никак не отразились на самих народах и их положении даже в 21 веке…

Встреча с Мапуче

Теплым февральским утром автобус, шедший из города Барилоче, остановился у обочины, и водитель объявил остановку: «Община Санта Роса де Лелеке. Тебе здесь выходить, мучача». Последняя фраза была адресована явно мне, и под недоуменными взглядами остальных пассажиров, я вышла из автобуса и увидела перед собой огромное пространство, усеянное редкими патагонскими травами и небольшими кустарниками, характерными именно для этой территории.

Справа, как полагается, раскинулись первые предгорья Анд, силы и гордости южного конуса Американского континента. И вот как раз между узкой трассой под номером 40 (знаменитой «Рута 40») и предгорьями величественных гор я увидела небольшой, но добротный дом, а вокруг него небольшое хозяйство: несколько овечек на пару с курами и козлятами свободно гуляли по всему двору, в то время как черно-белая собачка породы колли лениво сидела у порога и, зевая, оглядывала доверенное ей пространство.

Через пару секунд я уже стояла перед импровизированными воротами, и мной овладела временная растерянность и непонимание своих следующих шагов. До дома меня разделяли примерно двадцать метров, а докричаться прямо из трассы казалось невыполнимой задачей.

Моя растерянность ушла моментально, как только я увидела приближающуюся фигуру девочки. Это была Росита, внучка знаменитых Росы и Атилио, семейной пары, взбудоражившей всю аргентинскую и итальянскую общественность за последние десять лет…

Чем же могут быть знамениты супруги пожилого возраста, живущие посреди огромного поля, фактически на трассе, соединяющей дальние населенные пункты Патагонии, куда ездят только самые активные туристы?

Роса и Атилио пришли на эти земли размером в 535 гектаров в 2002 году, когда фабрики ближайшего города Эскель, где они проработали всю свою сознательную жизнь, то ли перестали платить вовремя зарплату, то ли закрылись по причине банкротства. Перед приходом на эти земли, пара проконсультировалась в организации, занимающейся вопросами коренных народов, имеет ли она права на ее владение, и нет ли у нее в настоящее время других хозяев. Получив положительный ответ на первый вопрос и отрицательный на второй, Роса и Атилио уведомили полицию о своем намерении и переселились на земли, принадлежащие их предкам.

Уже через два месяца семья получила первый полицейский визит, а вместе с ним и первые проблемы: оказалось, что их клочок земли принадлежит не кому иному, а группе Бенеттон, той самой знаменитой корпорации, выпускающей одежду для всего мира.

С тех пор начались судебные разбирательства, выселения, акции протеста, участия политиков и общественных организаций.

Бенеттон оказался владельцем ни много ни мало более миллиона гектаров патагонских земель, однако почти никогда не заявлял о себе и не пользовался своими уделами. Как только вспыхнул конфликт с мапуче, компания внезапно начала говорить о планах освоения и эксплуатации своих владений, особенно того куска, где поселились Атилио и Роса. Последние пытались доказать, что их участок находится вне собственности Бенеттона, однако многочисленные тяжбы были против семьи…

Искусство солидарности

Грасиэла, дочь сеньоры Росы, обнимает меня за плечи и предлагает помочь приготовить жареные лепешки у реки, а заодно и поболтать о том о сем. Хлебные изделия и большое количество матэ – типичная пища мапуче. Или всех людей, у которых немного материальных ресурсов.

Фруктов и овощей в суровой Патагонии и того меньше, а в магазинах ближайших населенных пунктов их продают по заоблачным ценам.

Мы стоим вокруг огромного котла и бросаем туда заготовленные куски из хлеба и муки – их, наверное, десятки за каждый раз. Кормить такую большую толпу – это полноценная ежедневная работа. Вместе с нами еще несколько женщин, ловко обращающихся с ножами и огнем: вместе с лепешками из их рук летят шутки и истории прошлых фестивалей. Огромное количество еды в эти дни готовится неспроста: мапуче отмечают самый важный праздник в году – камаруко – и такое событие всегда собирает множество людей из других общин и требует много сил.

К нам присоединяется Рубен, высокий и широкоплечий богатырь, человек, благодаря которому я попала в эту общину. Сквозь шутки начинают пробиваться и серьезные разговоры, и через какое-то время мы вновь возвращаемся к теме земельных конфликтов.

«То, что хочет дать нам нынешнее правительство, — это сертификаты на индивидуальную собственность. Такая форма противоречит нашей философии. Мы пытаемся получить право общинной собственности, право, гарантированное нам конституцией Аргентины…»

По словам Рубена, при общинной форме владения землей, полностью исключается возможность продажи и разделения территории. Каждая семья может пользоваться наделами и вносить вклад в развитие хозяйства. Таким образом, община защищена от налогового бремени и несправедливого распределения ресурсов.

К слову, среди мапуче в принципе не существует никаких иерархий.

Их форма управления горизонтальна, и каждый из членов общины имеет абсолютно одинаковые права. Выбор деятельности определяется собственным желанием и талантами, и никто не может заставлять ни детей, ни членов семей заниматься тем, что им не нравится.

Когда я познакомилась с Лили, младшей дочерью Росы, она представила своего мужа следующими словами: «А вот и мой товарищ (компаньеро)». Я украдкой спросила у Рубена, почему Лили именно так представила отца троих своих детей. «Ну а как же она еще может представить его? Они абсолютно равноправны, никто никому не принадлежит!». Действительно, странный я задала вопрос…

Коренные народы Южной Америки часто выставляют лентяями, пропойцами и умственно отсталыми людьми. Такая вот современная форма расизма. Я прожила чуть больше недели под одной крышей с семьей Атилио и Росы, делила с ними и стол и разговоры у костра, играла с внуками и помогала по хозяйству.

За целую неделю я ни разу не почувствовала себя на другой планете, даже наоборот: это были своего рода «каникулы на деревне у бабушки», где не существует ни денег, ни телефонных сигналов, ни полуфабрикатов. Чистый воздух, родниковая вода, самостоятельно приготовленная пища и постоянная забота друг о друге. Интересные разговоры удлиняли обеды и ужины, когда при нехватке места, столы накрывались прямо у костра, хотя патагонская погода не балует даже летом.

«Нам не нужно многого», — говорит Атилио, и его глаза заполняются такой простой человеческой теплотой и мудростью. «Мы часть Земли, и мы должны заботиться о ней, ведь она дает нам силы. Бенеттон предлагал нам участки в других провинциях, но мы принадлежим именно этой Земле и не можем играть с силами природы. Это очень опасно – играть с природой!»

«Кого мы только не видели за эти десять лет. И журналистов, и общественные организации и кого угодно», — поддерживает мужа, а точнее компаньеро, сеньора Роса. «Многие нас обманывали, пользовались доверием и исчезали навсегда. Но мы продолжаем принимать людей, это часть нашей природы и философии…»

Кстати, в языке мапусунгун не существует таких слов, как «нет» и «собственность».

Все фотографии к данному материалу предоставлены Фабио Д’Эррико (Fabio D’Errico). Текст: Айгуль Сафиуллина