Лето нынешнего 2011 года выдалось очень насыщенным на всякого рода события. Границы Москвы расширились, российские пловчихи выйграли все возможные награды на чемпионате мира, а теплоход Булгария и вовсе канул в Волгу. А мы с Леной решили всего-навсего совершить небольшой экскурс в родной Урал. До последнего колебались, куда идти просвещаться и познавать родные края: в топ-10 с одинаковым успехом лидировали Мань-Пупу-Нер и национальный парк Югыд Ва на севере Коми, в котором, конечно, ни один человек не пройдет мимо жемчужины Урала – горы Манараги. Дилемма была разрешена утренней смской от Лены за неделю до предполагаемого отъезда: «Доброе утро! Мы идем на Манарагу!». Так все началось.
От Екатеринбурга до Ухты добирались автостопом. До Ухты – потому что дальше дороги заканчиваются, впрочем, последние 300 км до города, когда нас трясло по кабине дальнобойщика вперемешку с нашими вещами, мы уже готовы были, положа руку на сердце, заявить, что дорог здесь нет и не было и даже, судя по всему, не предвидится. Дальше – ночь в поезде и – ВУАЛЯ! Мы в Инте, маленьком городке, последнем оплоте цивилизации до Воркуты. Меньше, чем за 6 чаосв доехали до базы геологов Желанная на попутной вахтовке.
Попадая в этот горный район, сначала немало удивляешься: это что, Уральские горы?! Это все – Урал?! Стандартное начало путешествия, коим не побрезговали и мы, (от Инты до базы геологов «Желанная») — всего в 20 км от горы Народной – высшей точки Урала. Путь до базы занимает 140 км, и, признаться, последние 40 из них изнываешь от желания выйти из «Урала», летящего по гравийке как по европейскому автобану, и пойти дальше пешком – просто от прилива невероятного вдохновения и от боязни упустить что-то из вида. Когда видишь эти горы, понимаешь, что Урал все-таки не зря зовут хребтом России, и что насмешки над «Уральскими кочками» не имеют под собой практически никакой почвы. Уралськие горы потрясающи, даже издалека.
И вот прибываешь на Желанную. Отсюда путь не менее стандартный – на Народную. В этом месте надо остановиться на секунду и задуматься, как вы, при прочтении этого материала, прочитали ее название: НАродная или НарОдная? Кто-то скажет однозначно: НарОдная, ибо этимология этого названия довольно прозрачна. И, в целом, такое прочтение будет верным, т.к. А.Н. Алешков, давший горе такое название, сделал ударение именно таким. Однако, стоит учитывать, что официальное названия горы – НарОдная, было дано им в честь 10-летия советской власти, а вот под горой течет небольшая река – НАрода, с ударением на первый слог, и местные (в частности оленеводы, с которыми нам довелось пообщаться) утверждают, что гора названа в честь реки – НАродная! Здесь и находится камень преткновения ученого сообщества: верить ли официальному названию или в нем ошибка?
Однако история наших восхождений началась вовсе не с Народной, а с пика Карпинского. Первые несколько дней похода мы провели, как это ни странно, с латышами, которых не бог весть что заставило приехать на приполярный Урал в отпуск. И именно эти латыши заставили нас зайти с ними на вершину им. великого русского ученого-геолога Александра Петровича Карпинского. Должна сказать, что восхождение там довольно простое – ни больших скальных выступов, ни зеркал, ни сходов камней там особо не предвидится, однако резкий подъем делает путь к вершине весьма изматывающим, и мы потратили на него около трех часов, а наши друзья из ближнего зарубежья и того больше. В итоге только на вершине мы поняли, что по высоте она уступает меньше 100 метров самой Народной! Вид сверху очень позщабавил: с одной стороны – горная страна, прямо слева от нас – Народная, внизу разливаются озера, журчат реки, весь горизонт занят остроконечными пиками гор (в частности, очень поразил массив Колокольни – из-за острой, неровной его вершины казалось, что он выше нас сейчас!), прямо перед нами, казалось бы в шаговой доступности – красавица Манарага, чуть подальше – ее коварная сестра Лжеманарага, сложность которой видна невооруженным взглядом (а в путеводителе и вовсе указана, как 2Б даже летом). Но если посмотреть в другую сторону, то не увидишь ни одного белого пятнышка снежников, к которым так привыкаешь, находясь здесь – по другую стороны Карпинского одни лишь безжизненные холмы, однообразные, невысокие и навевающие скуку. Удивительный контраст!
Спуск вниз обещал нам часа 3 мытарств по камням, однако мы, решив, что на сегодня с нас достаточно скалолазания, решили съехать вниз по снежнику. Скатывание вниз по снежной горке в окружении высших точек Уральских гор вызвало бурю неописуемого восторга в нас и в латышах, в результате мы оказались у подножия Карпинского примерно через час. Мокрые, хоть выжимай, и счастливые.
На следующий день наш путь к царице гор Уральских продолжился… в тумане. Когда мы проснулись с утра, весь мир показался утонувшим в молоке, так что перевал Кар-Кар пришлось искать чуть ли не наощупь. Наверное, это было к лучшему – не стоило нам видеть высоты перевала, иначе паника охватила бы нас еще в начале пути, а не через час тыкания по углам между огромными отвалами курума на Кар-Каре. В итоге, перевалив через перевал, мы оказались в долине реки Манараги. Скажу сразу: местность слегка модифицировалась.
А если сказать точнее, то внезапно появилось ощущение, что волшебный портал переправил нас из тундровой глуши на милый сердцу северный Урал, потому что вместо бескрайних просторов тундровой зоны мы уперлись носом в болота и лес, а под ногами вместо карликовых берез и сушняка обнаружилась спелая, сочная трава! Однако радость закончилась уже после первого окунания ботинок в воду. Югыд Ва в переводе – чистая вода, и парк полностью соответствует этому названию – повсюду вода, прозрачная и чистая, только через несоклько часов хождения по ней отчего-то пропадет весь энтузиазм и желание сворачивать горы. Появляется странное желание свернуть куда-нибудь в сторону…
От Кар-Кара до Манараги – 17 километров болот, ручьев, рек и небольшого количества суши. Трава по пояс присутствует. Леса много, живности мало, люди встречаются. Наверное, на это повлияла банальная лень, но эти 17 киломтеров мы преодолели только за 2 дня, и вечером следующего дня уже ставили палатку у подножия Манараги. Погода была ясная, полная луна освещала долину, так что выход на вершину мы решили отложить на утро – нам не к спеху, а погода обещала быть отличной. Однако с утра, когда нас разбудил уже слегка поднадоевший за неделю дождь, мы поняли, что где-то просчитались. Однако вершина Манараги была ясно видна и мы, решив, что план есть план, приняли решенеи выдвигаться в путь немедленно.
Вообще Манарага в переводе с ненецкого означает Медвежья лапа – прекрасно понятно, почему. У горы 7 вершин, и издалека она на самом деле напоминает огромную когтистую лапу. Правая, если заходить с реки Манараги, наиболее легкая для подъема, вторая по счету – высшая точка горы, однако чтобы до нее добраться уже требуется специальное снаряжение и навыки скалолазания. Гора своенравна, чужих не любит, с погодой на ней везет далеко не всем, потому что облака, спокойно проходящие через пики соседних вершин, всегда рискуют задержаться именно на Манараге, имея на это в 7 раз больше шансов. Недалеко от границы леса у Манараги есть отличная полянка для того, чтобы разбить лагерь, что мы сделали вечером предыдущего дня, и откуда мы начали восхождение.
Однако восхождения в полном смысле слова нам не удалось, т.к. стоило подняться на перевал Студенческий, как сразу же полил дождь. Какое-то время мы еще шли, однако весь энтузиазм погасило облако, плотно севшее на вершины горы и поглотившее их вместе с нами. Выход из облака занял довольно много времени, порядка 11 часов, в ходе которых мы успели несколько раз заблудиться в трех камнях, и в итоге вышли по указаниям GPS, который каким-то чудом ухитрились взять с собой. Однако где-то на середине пути мы все-таки выполнили свою идею-фикс: сфотографироваться на Манараге в платьях, здесь нам даже туман не помешал, скорее он даже создал нам особенный фон. Действительно, все встречавшие нас по пути туристы очень удивлялись, на кой черт нам с собой на приполярнмо Урале – платья?! Эту странную идею я могу объяснить лишь тем, что мы – всего лишь две 20-летние девушки на закате юношеского максимализма, и нам просто очень хотелось оставить о горах именно такую память – яркие платья в цветах на фоне скальных массивов родного севера.
Манарага, видимо, дала пинка незадачливым покорительницам в платьях, потому что обратный путь мы проделали уже всего за 1 день, а стоило нам перевалить через Кар-Кар, как на него опустился – что бы вы думали? Туман!
Вернувшись в долину Народной, мы какое-то время колебались, идти ли на вершину. С одной стороны, побывать в этом районе и не взойти на гору – кощунство чистой воды, с другой – Народная, по примеру царицы, была окутана туманной дымкой, нижняя кромка которой спускалась до самого подножия. Однако 20-минутный спор с самими собой – идти или нет? – решило внезапно выступившее солнце. Вернее, через расступившиеся облака на пару минут прорвались его лучи – самого солнца видно не было, но были явные признаки того, что где-то там, чуть повыше, оно есть, и, скорее всего, там безумно красиво. «Идти, и срочно!», — решили мы и, оставив вещи на попечение турклуба «Уральские тропы», стоявшего у подножия, отправились в небеса.
Путь на Народную прост: легкий подъем по пологому заснеженному кулуару, пара часов непринужденной беседы с попутчиками в спокойной обстановке, никаких каменных нагромождений, завалов, масса ручейков по дороге. Весь путь сопровождается турами, так что заблудиться здесь, даже по уши в тумане, казалось делом весьма проблематичным. И вот, мы на вершине. Разумеется, в тумане. Находясь здесь, прекрасно понимаешь, почему некоторые зовут ее НарОдной горой – народу здесь тьма! Учитывая нелегкие погодные условия (а 19го июля, в день восхождения, приятно сочетавшегося с самой серединой лета, на Народной было ни много ни мало -5°С и валил снег), на горе было всего человек 15, хотя в лучшую погоду здесь, говорят, ходят целые толпы. Об этих толпах красноречиво напоминает сама вершина – она «испещрена надписями и завалена всяким хламом», как написал в «Сто дней на Урале» Николай Рундквист. Телеграфирую обратно: товарищ Рундквист, за эти годы на высшей точке Урала ничего не изменилось! Разве что упомянутые в книге газовые баллоны кто-то унес, а может, их просто начисто скрыло снегом. Побродив по вершине и два раза споткнувшись об лежащий здесь меч(!), мы отправились вниз. Восхождение решили считать совершенным, пусть и не увидели тех красот, на которые надеялись.
Конечно, каждый раз, возвращаясь из похода, рассказываешь всем, что ты побывал в особенном месте. В удивительном месте. И такого больше нигде нет. И, конечно, каждый уголок природы особенный по-своему и сравнивать красоты бескрайних просторов Татарстана с загадочностью Западной Сибири не возьмется никто. Однако, для нас, жителей Урала, Урал приполярный – место действительно особенное. После увиденного в голове пропадают вопросы о том, почему у нас так резко меняется погода. Понимаешь, что Урал не зря воспевали в песнях и слагали о нем стихи, ведь это не только опорный край державы, но и ее сердце, сочетающее в себе и таёжную глушь, и горные вершины, и непуганных человеком представителей фауны, встреча со следами которых вызывает не только восторг, но и благоговейный ужас.
После этого возвращение в город кажется чем-то нелепым – там, в горах, жизнь такая, какая она и должна быть, и понимаешь это, лишь проведя много дней по законам природы, по соседству с такими же, как и ты, опасными сумасшедшими, совершившими побег от уютной кровати, горячей воды из-под крана и сытной еды три раза в день к основанию собственного бытия – к дикой природе. И, возвращаясь в город, чувствуешь его неестественность, облегченность, а еще очень хорошо чувствуешь, как пахнет вода из-под крана. И когда, просыпаясь с утра, видишь в окно, что на город опустился плотный туман, первая же возникающая мысль «О, нет! Как же я пойду, GPS ведь остался у Лены!» спустя время вызывает лишь нервный смешок: мы же в городе. Здесь силы природы уже не влавствуют над нами в той же мере, как в диком лесу, а наше ориентирование упростилось до дорожек, тротуаров и пешеходных переходов. Однако выбраться из западни, пусть даже каменных джунглей, с помощью собственной интуиции по-прежнему остается ни с чем не сравнимым удовольствием.
